В четверг, 9 сентября, в городе Балаково состоялся суд по «громкому» (предвыборному) делу о взятках должностными лицами, в результате которого моего мужа Неструева Дмитрия осудили на 9 лет строгого режима с выплатой штрафа 400 000 рублей. Также были осуждены и остальные участники процесса: Бочкарев Владимир получил 10 лет строгого режима и 400 тысяч штраф, Землянников Андрей - 8,6 лет лишения свободы и штраф 800 тысяч рублей, Ермолович Вячеслав - 9,6 лет и 800 тысяч рублей.
Считаю данный приговор незаслуженным, так как в ходе расследования и на заседании суда доказательства вины моего мужа и всех подсудимых ничем не обоснованы. Создалось впечатление, что все заранее было уже предопределено и что только у нас, в Балаково, возможно осудить человека за недоказанные факты!
В итоге, все, сопричастные к этому делу, остались довольны: следственный комитет, прокуратура и судья, которая вынесла приговор за один день. Ей понадобился всего один день, видимо, приговор с нереальными сроками уже заранее был готов! Почему нереальными? Да потому, что за убийство и изнасилование дают меньше, а про взятки в миллионы я вообще молчу. Когда миллионный оборот, часто условный срок и штраф выписывают меньше, чем у нас.
Я уверена, что дело расследовано изначально как показательный процесс, для галочки. Вы только подумайте: водитель большегруза в 2018 году дал взятку инспектуру ГИБДД за то, что был пьяный за рулём. И два года его (водителя) мучила совесть за этот поступок. В 2020 году он решил приехать в Балаково, конечно же, с сопровождением УСБ, чтобы покаяться. Я представляю, как с ним поработали работники УСБ, и представляю это не просто так, потому что эти же люди проводили обыски у всех дома, но об этом позже.
Конечно, водитель так отчетливо запомнил моего мужа три года назад (как можно в это поверить!), что сразу опознал его (следователь Асадов перед опознанием показал фото, об этом сам потерпевший сказал на суде, но ни прокурор Гуркина, ни судья Долматова этого не учли и даже в обвинительный приговор не внесли). Как вам кажется, если спросить любого дальнобойщика, помнит ли он гаишника, который его неделю назад останавливал, каким будет ответ? Конечно, нет. А тут через два года сразу узнал. Но это ещё не все: и по голосу тоже опознали. Такого вообще не может быть! Это незаконно! Но, как выяснилось, следователю Асадову можно. А прокурор Гуркина этому факту только удивилась, так как не знала до нашего судебного разбирательства о таких возможностях следственного комитета.
Пока шло расследование, следователь Асадов мог делать все, что хотел, например, унижать меня в своем кабинете. Его даже не смущал адвокат, который меня защищал, хотя даже он смог только написать жалобу, которая неизвестно где затерялась. Асадов включал мне прослушку, которая не имела отношения к делу. Следователь наслаждался своей властью и моей беспомощностью, нарушая статью 23 Конституции РФ, в которой говорится, что каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. После моего допроса адвокат сказал, что за свою более чем 40-летнюю практику он такого еще не видел.
Кроме того, следователь Асадов сделал меня и жён подсудимых свидетелями по делу, чтобы мы, жены, не могли присутствовать на суде. Когда мы приходили на очередное заседание, каждый раз он демонстративно нас выгонял из зала суда по причине того, что мы свидетели по делу. Вы сами подумайте, какие мы свидетели. Мы что, на дороге стояли вместе с мужьями во время несения службы? Конечно, это был продуманный ход, давление со стороны следственных органов. Сколько было потрачено нервов, вы даже представить не можете.
Обыск в квартире - отдельная история. Например, в нашей квартире сотрудники УСБ даже не копались в вещах, осматривали все поверхностно, как будто ждали конкретно чего-то. Только под конец обыска я поняла, что им нужен мой телефон. Вы представляете - просто мой телефон, который на протяжении всего действия находился у меня в руках. Также проходили обыски у всех остальных. У Бочкарева вообще непонятно почему обыск проводился два раза в присутствии троих малолетних членов семьи. О психической травме детей, которые вообще не понимали, что происходит, никто не подумал.
Как позже выяснилось, предмет, который находится в руках, изъять нельзя, но знать бы об этом раньше. Естественно, и у меня, и у жены Бочкарева телефоны (незаконно!) забрали. Адвокат сказал, что это неправомерно, на что сотрудники УСБ сослались на Асадова. Асадов адвокату пообещал телефоны отдать. Мне с трудом удалось забрать свой телефон после того, как следователь проверил содержимое, прочитал все мои переписки, а телефон жены Бочкарева так до сих пор не отдали. Я полдня простояла возле следственного комитета: Асадов говорил, что через 15 минут, потом снова через 15 минут - не помню сколько раз, но много, выходил курить и наслаждался, что я, униженная, стою у дверей и жду, когда же сам Асадов соизволит мне отдать мой телефон, который изъяли не по закону.
Когда наконец дело было передано в суд, «цирк» стал продолжаться. На заседании стало понятно, что дело сляпали из всего подряд: доказательств нет, потерпевшие говорят не то что, нужно прокуратуре, прокурор нервничает, пытается добиться в допросах от потерпевших то, что написал Асадов, но ничего не получается. Один потерпевший сказал, что действительно выпил и сам предложил взятку, другой - что опознал по фото, которые следователь показал. И все в таком духе. Что же сделала прокурор Гуркина? Вменила обвиняемым вымогательство, то есть прокурор посчитала, несмотря на показания потерпевших, что они были не пьяные и деньги сами не предлагали. Конечно, зачем ей разбираться, работать над обстоятельствами, вникать в детали? Она в обвинительное заключение просто написала вымогательство, решив, видимо, не вникать в детали и не тратить на это свое драгоценное время.
А в двух эпизодах, которые вменили моему мужу, вообще неразбериха: адвокат доказал, что мужа вообще не могло быть на месте, но прокуратура и судья посчитали по-другому – был, надо, чтобы был! Ведь нужно поставить очередную галочку в борьбе с коррупцией. Особенно в предвыборный период!
И еще: мой муж и все подсудимые не были уволены из органов, они ушли на пенсию по выслуге лет. Однако все СМИ нашего города пишут, что их уволили. Нет, это неправда! Все сотрудники отслужил государству положенный срок и вышли на пенсию. У мужа пожилые родители: отец-инвалид, которому 82 года, мать, страдающая сахарным диабетом – сын единственный кормилец в семье. У Бочкарева родители – пенсионеры, отец- инвалид имеет онкологическое заболевание. И ведь понятно, что родители могут не дождаться своих сыновей. У всех осужденных несовершеннолетние дети, которые теперь обречены расти без отцов с осознанием, что их, отцов, посадили в тюрьму.
Все четверо осужденных никогда ранее не были судимы, имеют отличную характеристику с места службы, они неоднократно награждались грамотами и благодарственными письмами за свой труд. Все эти обстоятельства не были учтены ни прокурором Гуркиной, ни судьей Долматовой. Они, не имея веских доказательств, вынесли приговор, несправедливый приговор. Выполнили свою работу «на отлично», за нее, наверное, ещё и премию получат. А наши мужья стали жертвами «системы», из которой практически нет выхода.
Но пока приговор не вступил в законную силу, мы надеемся на справедливый пересмотр данного дела областным судом! Мы уверены в незаконности приговора, вынесенного местной властью, решившей устроить пиар на судьбах наших мужей. Мы будем бороться за справедливость до конца!
Читайте также: Жалоба Николаю Панкову от коллектива МУП "Балаково-Водоканал" на новое руководство
